Неточные совпадения
Пухлая, хорошо выкормленная
девочка, как всегда, увидав мать, подвернула перетянутые ниточками голые ручонки ладонями книзу и,
улыбаясь беззубым ротиком, начала, как рыба поплавками, загребать ручонками, шурша ими по накрахмаленным складкам вышитой юбочки.
Нельзя было не
улыбнуться, не поцеловать
девочку, нельзя было не подставить ей палец, за который она ухватилась, взвизгивая и подпрыгивая всем телом; нельзя было не подставить ей губу, которую она, в виде поцелуя, забрала в ротик.
— А меня прислала сестрица Соня, — отвечала
девочка, еще веселее
улыбаясь.
Он садился в угол, к стене, на ручку дивана и, осторожно
улыбаясь, смешил
девочек рассказами об учителях и гимназистах. Иногда Клим возражал ему...
Но почти всегда, вслед за этим, Клим недоуменно, с досадой, близкой злому унынию, вспоминал о Лидии, которая не умеет или не хочет видеть его таким, как видят другие. Она днями и неделями как будто даже и совсем не видела его, точно он для нее бесплотен, бесцветен, не существует. Вырастая, она становилась все более странной и трудной
девочкой. Варавка,
улыбаясь в лисью бороду большой, красной улыбкой, говорил...
— Что ж, это можно, — сказал смотритель. — Ну, ты чего, — обратился он к
девочке пяти или шести лет, пришедшей в комнату, и, поворотив голову так, чтобы не спускать глаз с Нехлюдова, направлявшейся к отцу. — Вот и упадешь, — сказал смотритель,
улыбаясь на то, как
девочка, не глядя перед собой, зацепилась зa коврик и подбежала к отцу.
Их разговор разбудил маленькую Маню.
Девочка заспанными темными глазками посмотрела на старика и
улыбнулась заспанной блаженной улыбкой.
Девочка подымается в гробе, садится и смотрит,
улыбаясь, удивленными раскрытыми глазками кругом.
— Что ты, подожди оплакивать, —
улыбнулся старец, положив правую руку свою на его голову, — видишь, сижу и беседую, может, и двадцать лет еще проживу, как пожелала мне вчера та добрая, милая, из Вышегорья, с
девочкой Лизаветой на руках. Помяни, Господи, и мать, и
девочку Лизавету! (Он перекрестился.) Порфирий, дар-то ее снес, куда я сказал?
А теперь опасность была больше, чем тогда: в эти три года Вера Павловна, конечно, много развилась нравственно; тогда она была наполовину еще ребенок, теперь уже не то; чувство, ею внушаемое, уже не могло походить на шутливую привязанность к
девочке, которую любишь и над которой
улыбаешься в одно и то же время.
Ребенок не привыкал и через год был столько же чужд, как в первый день, и еще печальнее. Сама княгиня удивлялась его «сериозности» и иной раз, видя, как она часы целые уныло сидит за маленькими пяльцами, говорила ей: «Что ты не порезвишься, не пробежишь»,
девочка улыбалась, краснела, благодарила, но оставалась на своем месте.
Но вдруг, всё еще как бы не в силах добыть контенансу, оборотился и, ни с того, ни с сего, набросился сначала на девушку в трауре, державшую на руках ребенка, так что та даже несколько отшатнулась от неожиданности, но тотчас же, оставив ее, накинулся на тринадцатилетнюю
девочку, торчавшую на пороге в следующую комнату и продолжавшую
улыбаться остатками еще недавнего смеха.
— Ах, не говорите таких ужасных слов, — перебила его Варвара Павловна, — пощадите меня, хотя… хотя ради этого ангела… — И, сказавши эти слова, Варвара Павловна стремительно выбежала в другую комнату и тотчас же вернулась с маленькой, очень изящно одетой
девочкой на руках. Крупные русые кудри падали ей на хорошенькое румяное личико, на больше черные заспанные глаза; она и
улыбалась, и щурилась от огня, и упиралась пухлой ручонкой в шею матери.
— Не буду, — отвечала,
улыбаясь, Агата, чувствуя, что у нее в самом деле в глазах все как-то начинало рябить и двоиться. — Вы думаете, что я в самом деле пятилетняя
девочка: я могу делать то же, что и все; я вот беру еще стакан шампанского и выпиваю его.
— Бедная
девочка оскорблена, и у ней свое горе, верь мне, Иван; а я ей о своем стал расписывать, — сказал он, горько
улыбаясь. — Я растравил ее рану. Говорят, сытый голодного не разумеет; а я, Ваня, прибавлю, что и голодный голодного не всегда поймет. Ну, прощай!
Набоб лениво окинул эту толпу дам и едва заметно
улыбнулся, заметив около Прозорова съежившуюся Лушу, которая сегодня казалась совсем маленькой
девочкой, точно вся она сжалась и ушла в себя.
Девочка улыбнулась, прижала куклу к себе и успокоилась.
Оленин нахмурился. Белецкий заметил это и искательно
улыбнулся. — Да как же, помилуйте, — сказал он, — живете в одном доме… и такая славная девка, отличная
девочка, совершенная красавица…
Девочка вошла в комнату и, снова
улыбнувшись в ответ на его тревожный взгляд, промолвила...
Мать,
улыбаясь и кланяясь, пошла прочь, ведя
девочку за руку, а та качалась, шаркая ножонками по камню, и кричала, щурясь...
Мостовщики, устало поворачивая головы, смотрят на вино и вслед
девочке, смотрят и,
улыбаясь, быстрыми языками южан что-то говорят друг другу.
Оттого ли, что Илья сказал страшные слова, или оттого, что он не договорил их, но ему стало легко и весело.
Улыбаясь, он тихо и с лаской в голосе сказал
девочке...
Старший сын ее обыкновенно оставался дома с мужниной сестрою, десятилетней
девочкой Аделиной, а младшего она всегда брала с собой, и ребенок или сладко спал, убаюкиваемый тихою тряскою тележки, или при всей красоте природы с аппетитом сосал материно молоко, хлопал ее полненькой ручонкой по смуглой груди и
улыбался, зазирая из-под косынки на черные глаза своей кормилицы.
— Она не хочет, а я без нее не могу, — отвечала, краснея и застенчиво
улыбаясь, черненькая
девочка, и чуть только она произнесла эти слова, как беспокойная ручка, назойливо теребившая ее локоток, отпала и юркнула под мокрую черную тальму.
Вставая на рассвете, она спускалась в кухню и вместе с кухаркой готовила закуску к чаю, бежала вверх кормить детей, потом поила чаем свёкра, мужа, деверей, снова кормила
девочек, потом шила, чинила бельё на всех, после обеда шла с детями в сад и сидела там до вечернего чая. В сад заглядывали бойкие шпульницы, льстиво хвалили красоту
девочек, Наталья
улыбалась, но не верила похвалам, — дети казались ей некрасивыми.
Нахмурясь с досады, шагает он дальше, едва замечая, что не один прохожий
улыбнулся, на него глядя, и обратился ему вслед и что какая-нибудь маленькая
девочка, боязливо уступившая ему дорогу, громко засмеялась, посмотрев во все глаза на его широкую созерцательную улыбку и жесты руками.
Девочки заметили, что Володя, всегда веселый и разговорчивый, на этот раз говорил мало, вовсе не
улыбался и как будто даже не рад был тому, что приехал домой. Пока сидели за чаем, он обратился к сестрам только раз, да и то с какими-то странными словами. Он указал пальцем на самовар и сказал...
Катерина Федосеевна встала
улыбаясь, и пошла к роялю, и вдруг, себе неожиданно, тоже вся закраснелась, и ужасно ей вдруг стало стыдно, что вот она такая большая, и уже двадцати четырех лет, и такая полная, а краснеет как
девочка, — и все это было написано на ее лице, когда она садилась играть.
— Как чья
девочка? да ведь это Лиза! — проговорил он, приветливо
улыбаясь.
Он ставил банки, а старик портной, Кирьяк и
девочки стояли и смотрели, и им казалось, что они видят, как из Николая выходит болезнь. И Николай тоже смотрел, как банки, присосавшись к груди, мало-помалу наполнялись темною кровью, и чувствовал, что из него в самом деле как будто что-то выходит, и
улыбался от удовольствия.
— Вы не знаете, кто эти две барышни, которых я встретил сегодня в саду? Одна брюнетка, такая свеженькая, а другая, почти
девочка, в светло-сером платье? Он широко
улыбнулся, отчего все лицо его сморщилось, а глаза совершенно исчезли, и лукаво погрозил мне пальцем...
Не помню, в который раз, но мне казалось, что я попал в детскую в первый раз и в первый раз увидел, что моя
девочка сидит вот с этой самой куклой на руках,
улыбается и что то наговаривает ей бессвязное и любовное, как живому человеку.
Все поднялись с своих мест.
Девочка заложила за голову сцепленные пальцы рук и сильно потянулась всем телом. Она зажмурила глаза, но губы ее
улыбались радостно и мечтательно. Зевая и потягиваясь, Марья принесла две больших охапки сена. С лица ее сошло сердитое выражение, блестящие глаза смотрели мягче, и в них было то же странное выражение нетерпеливого и томного ожидания.
— Боится. Ну чего ты, глупая? — сказал Степан, точно извиняясь за дочь. Он неловко и добродушно
улыбнулся, отчего все его лицо ушло в бороду и стало похоже на свернувшегося клубком ежа. — Варей ее звать. Да ты не бойся, дурочка, барин добрый, — успокаивал он
девочку.
Елена Ивановна и ее маленькая дочь пришли в деревню пешком. Они прогуливались. Как раз было воскресенье, и на улицу повыходили бабы и девушки в своих ярких платьях. Родион и Степанида, сидевшие на крыльце рядышком, кланялись и
улыбались Елене Ивановне и ее
девочке, уже как знакомым. И из окон смотрело на них больше десятка детей; лица выражали недоумение и любопытство, слышался шёпот...
— Мне у вас здесь очень нравится, — сказала она и
улыбнулась, и по этой слабой, несмелой улыбке можно было судить, как она в самом деле нездорова, как еще молода и как хороша собой; у нее было бледное, худощавое лицо с темными бровями и белокурые волосы. И
девочка была такая же, как мать, худощавая, белокурая и тонкая. Пахло от них духами.
— А Агашка-то уж спит, — сказала она, указывая на
девочку, и,
улыбаясь, села на заскрипевшую кровать.
Девочка грустно
улыбается.
Девочка хитро
улыбается и говорит...
—
Улыбнись же,
девочка. У тебя замечательно красивые зубы, а ты будто нарочно прячешь их ото всех! — продолжала мучить меня несносная Тамара, подняв за подбородок мое лицо.
— Хочу, тятя, — весело
улыбаясь синенькими глазками, отвечала
девочка.
Улыбнулась Дуня, припала личиком к груди тут же сидевшей Дарьи Сергевны. Ровно мукá, побелела Анисья Терентьевна, задрожали у ней губы, засверкали глаза и запрыгали… Прости-прощай, новенький домик с полным хозяйством!.. Прости-прощай, капитал на разживу! Дымом разлетаются заветные думы, но опытная в житейских делах мастерица виду не подала, что у ней нá сердце. Скрепя досаду, зачала было выхвалять перед Марком Данилычем Дунюшку: и разуму-то она острого, и такая
девочка понятливая, да такая умная.
Зеленая статуэтка, казалось,
улыбалась Дуне. Ее суженные глаза и запрокинутая назад головка влекли к себе
девочку.
— Будь всегда тем, чем была до сих пор, моя чистая, кроткая
девочка, живи для других, и самой тебе легче и проще будет казаться жизнь! —
улыбаясь сквозь обильно струившиеся по лицу ее слезы, говорила тетя Леля, прижимая Дуню к груди…
Артур увидел возле себя на траве две валявшиеся бутылки и газетную бумагу, оставшуюся после свертка. Старого толстяка и хорошенькой белокурой
девочки возле него уже не было. Он вспомнил их, свою беседу с ними — и
улыбнулся, даже засмеялся, когда, посмотрев себе на грудь, увидел прицепленную к одной из пуговиц бумажку. На этой бумажке карандашом было написано следующее...
Лицо Ильки было не бледней ее розовых губок. На ее большом лбу и горбинке носа светились капельки пота. Бедная
девочка страшно утомилась и едва держалась на ногах. Ремень от арфы давил ей плечо, а острый край неделикатно ерзал по боку. Тень заставила ее несколько раз
улыбнуться и глубже вздохнуть. Она сняла башмаки и пошла босиком. Маленькие красивые босые ноги с удовольствием зашлепали по холодному песку.
Увидев мачеху,
девочка сделала усилие
улыбнуться и, соскользнув с рук несших ее людей, кинулась к ней и стала быстро говорить своею глухонемою азбукой.
Девочка улыбнулась и отвечала: «Так… теперь хорошо», и с этим она вошла в спаленку, легла на свой диван под материным портретом, завешенным кисеей, и погасила лампу.
Девочка сконфузилась,
улыбнулась и, потупя глаза, отвечала...
— Вчера я, а сегодня ты! — Он нехотя
улыбнулся. — Ты совсем плохой мужчина, Вандергуд, что спрашиваешь о таких пустяках. Или ты еще не привык, чтобы твою постель нагревал другой? Возьми, она славная
девочка. Она все умеет.